ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ БАЖЕНОВ
Чем дальше отстоят от нас во времени какие-то события, тем меньше остается материальных свидетельств прошлого. Это касается всех сфер человеческой жизни, всех аспектов общества. В полной мере это относится и к архитектуре. Что-то из построенного известными архитекторами прошлого разрушилось и утеряно для потомков навсегда. Что-то невозможно идентифицировать из-за отсутствия подтверждающих документов, т.к. не сохранились архивы. Да и строили 200 лет назад не так много, как, предположим, 100 или 50 лет назад: ручной труд, самые простые технологии, да и сами разработки проектов для архитекторов были сопряжены с большими затратами времени – ведь даже логарифмическая линейка привычного нам вида появилась только в середине 19 века. Тем ценнее сохранившиеся в истории имена великих архитекторов и то, что они построили.
Сегодня мы поговорим о таком архитекторе, творчество которого пришлось на вторую половину 18 века. Это Василий Иванович Баженов.
Родился будущий архитектор в 1738 году в Москве в семье дьячка одной из кремлёвских церквей Ивана Фёдоровича Баженова. С детских лет будущий архитектор проявил недюжинный талант в рисовании, особенно рисовании зданий Москвы. Каким-то образом талантливый мальчик смог обратить на себя внимание архитектора Дмитрия Васильевича Ухтомского – непревзойденного мастера европейского барокко, главного архитектора Москвы при императрице Елизавете Петровне. Ухтомский взял мальчика к себе в обучение. В 1755 году рекомендации по Ухтомского Баженов поступил в гимназию Московского университета. В гимназии он был зачислен в специальный «художественный класс». Уже через год в числе лучших учеников восемнадцатилетний Баженов по ходатайству куратора Императорского Московского университета Ивана Ивановича Шувалова переведен в академическую гимназию в Санкт-Петербурге. После открытия в 1758 году Академии художеств Василий Баженов принят в её студенты.
Еще будучи студентом, талантливый юноша становится помощником своего преподавателя, архитектора Саввы Ивановича Чевакинского. В 1760 году Баженова отправляют на обучение в Париж в числе первых пенсионеров Академии художеств. Вернувшись на родину, Баженов становится проводником французского классицизма в архитектуре. Строит Баженов в Петербурге, немного в провинции (Тамбовская губерния, ныне Липецкая область), но больше всего в Москве. И вот тут возникает вопрос идентификации построек архитектора. Времени прошло много, документов сохранилось мало. Достоверно известно лишь о двух проектах Баженова — проекте Большого Кремлевского дворца и проекте дворца в Царицыно. Авторство Баженова при строительстве всех остальных зданий, которые считаются его работами, включая знаменитый дом Пашкова, подвергается сомнению, приписывается другим архитекторам. И наоборот, особенно, в провинции. Там даже безымянные постройки приписывают Баженову. Так гид в маленьком городке Венев Тульской области убеждал нас, что колокольня церкви Николая Чудотворца построена именно Баженовым. Основанием для этого является – «баженовский стиль» и тот факт, что имение Баженова находилось неподалеку в селе Глазово. Что ж, это вполне возможно.
Да что там провинция, если даже в Москве на одном и том же строении можно видеть две совсем разные таблички.
Так что дальше речь пойдет о тех московских постройках, которые традиционно считаются баженовскими.
О дворце в Царицыно я расскажу немного позже. А начнем с полностью достоверного проекта Большого Кремлевского дворца. В 1768 году по повелению Екатерины II Баженовым был создан проект и крупномасштабный макет будущего кремлёвского дворца. Дворец должен был занимать всю приречную территорию Кремля, поднимаясь от берега Москва-реки и закрывать собой весь Боровицкий холм. Для этого в 1770 году была разобрана кремлёвская стена вдоль Москва-реки. Внутри Кремля были разрушены все монастырские подворья кроме Троицкого, Житный и Денежный дворы, Запасной дворец Бориса Годунова с Верхним Набережным садом, построенная по проекту Ухтомского галерея Оружейной палаты, корпуса приказов, древние палаты и храмы. В 1773 году началось строительство, но вскоре стены дали трещины, а Архангельский собор стал сползать под гору. В 1774 году работы были прекращены. Позднее под руководством Матвея Казакова была восстановлена крепостная стена и разобранные ранее башни вдоль Москва-реки, южный фасад Архангельского собора подпёрли контрфорсами. А многочисленные разобранные древние постройки исчезли навсегда.
Баженов задумал грандиозное по тем временам строительство, но не смог учесть все природные нюансы местности. Даже макет неосуществленного проекта Большого Кремлевского дворца, хранящийся в музее архитектуры имени Щусева, выглядит внушительно.
А теперь перейдем к реализованным проектами Василия Ивановича или, по крайне мере к тем, которые таковыми считаются.
В 1770-ых годах по проектам Баженова в Москве строится несколько домов. Не все они сохранились: утрачены, например, дом князя Ивана Ивановича Прозоровского на Большой Полянке и дом (возможно!) князя Николая Никитича Трубецкого на Новой Басманной, который в 19 веке был сильно перестроен и превращен в пожарную часть с каланчой.
Но некоторые дома сохранились.
Главный дом в усадьбе титулярного советника Луки Ивановича Долгова на 1-ой Мещанской улице, ныне Проспект Мира, 16. Долгов получил дворянство за благотворительность во время эпидемии чумы в Москве в 1770-1772 годах и приходился тестем Баженову. После смерти Долгова владелицей усадьбы стала его вдова Сусанна Филипповна. Следующим достоверным владельцем считается купец Егор Фёдорович Шестов, который восстановил дом после пожара 1812 года. В 1873 году здание приобрёл купец Владимир Власович Щенков. Для него здание было несколько перестроено по проекту Петра Павловича Зыкова. Наследники Щенкова владели домом вплоть до 1917 года. В 1920-ых годах все здания усадьбы превратились в коммуналки, а с 1973 года в главном усадебном доме расположился Дзержинский, ныне Мещанский, ЗАГС.
Изначально дом был трехэтажным, но при его восстановлении Шестовым, сохранили только два этажа. Декор фасадов также претерпел изменения: не были восстановлены пилястры дорического ордена, а также карнизы и аттики окон. В более или менее баженовском варианте остались только лепные элементы декора.
На Садовой Спасской, 1 располагаются так называемые Спасские казармы. Участок, ныне занятый казармами, принадлежал в 18 веке графу Ивану Симоновичу Гендрикову. Гендриков был племянником Екатерины I, сыном ее сестры Христины Скавронской и литовского крестьянина Симона-Генрика. Окончив шляхтетский кадетский корпус, Иван Симонович сделал головокружительную военную карьеру от капрала до генерал-аншефа: от своей кузины, императрицы Елизаветы Петровны, получил графский титул, участвовал в возведении на престол Екатерины II, за что был жалован званиями и деньгами. Выйдя в отставку, Гендриков решает построить на своем московском участке трёхэтажный дом. Считается, что автором проекта был Василий Иванович Баженов. При Павле I участок на Спасской был выкуплен в казну, и по повелению императора здесь расположились артиллерийские казармы. В 1798 году дом графа Гендрикова был перестроен, а на участке были построены ещё четыре каменных казарменных здания. После революции и вплоть до 1941 года в казармах дислоцировались части Пролетарской дивизии. А после войны их занимают различные учреждения МВД.
В начале 1780-ых годов Василий Иванович Баженов строит дом–дворец для отставного полковника Михаила Родионовича Хлебникова на Маросейке, 17. Авторство Баженова в этом случае вызывает некоторые сомнения у исследователей архитектуры. Дело в том, что кроме планов здания, выполненных Баженовым, сохранились чертежи этого дома в альбоме известного архитектора Матвея Федоровича Казакова. Так что, возможно, Казаков принимал участие в строительстве в качестве талантливого помощника и ученика Баженова. А может быть, Казаковым выполнено оформление интерьеров. Но кто бы ни построил его, здание оказалось удивительно красивым.
Фасады великолепного бело-голубого дворца выполнены в эклектичном стиле, сочетающем в себе элементы барокко и классицизма. Пилястры по всему фасаду, цветочные гирлянды и другие лепные элементы остались с 18 века. А вот скульптурные фигуры-аллегории появились во время более поздней реконструкции в 19 веке. Женские скульптуры-аллегории, оформляющие второй и третий этажи, символизируют на втором этаже — плодородие (земледелие и скотоводство), а на третьем — искусство (театр, пение, танец, архитектуру, живопись, музыку). Украшением фасадов также являются кованные металлические балконы и массивный карниз с аттиком, поддерживаемый кронштейнами.
Хлебников был начальником канцелярии у графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского. В 1793 году он продал особняк своему шефу — фельдмаршалу, знаменитому полководцу, прославившемуся в Семилетней, а затем в Турецкой войне. Наследники Петра Александровича владели домом до середины 19 века. Затем дом переходил к разным владельцам, среди которых были купцы Щегловы, Усачевы, Сапожниковы, Каулины. Последним владельцем был купец 1 гильдии, торговавший шелком, Семен Дмитриевич Грачев. Именно при Грачеве на фасадах появились скульптуры. Тогда же появился герб с ангелами и буквой «Г» в овале. Герб указывал на нового владельца, по заказу которого вид фасадов здания был переработан архитектором Георгием Александровичем Кайзером. Все купцы, включая Грачева, использовали дом как доходный – сдавали помещения под магазины и различные конторы. Поэтому внутренняя планировка и отделка многократно менялись.
После национализации в 1918 году на базе фирмы электротехнической компании «Сименс — Гальске», располагавшейся в здании, был создан Электротехнический трест Центрального района Москвы. В 1957 году усадьба была передана Постоянному Представительству Совета Министров Белорусской ССР при Совете Министров СССР. Посольство Республики Беларусь в Российской Федерации разместилось здесь с 1993 года, а с 1996 года здание является собственностью Республики Беларусь.
В конце 1780-ых годов Баженов строит дом Юшкова на Мясницкой, 21. Строительство незадолго до своей кончины заказал Иван Иванович Юшков – генерал-поручик, тайный советник, занимавший видные посты в империи. С 1764 по 1773 годы Иван Иванович был гражданским московским губернатором. Строительство продолжилось при сыне Ивана Ивановича, Петре. Петр Иванович служил по военной части и был крайне расточительным человеком. Это, в конце концов, привело к его разорению. Дом на Мясницкой отошел в казну и несколько лет пустовал, пока в 1844 году Юшков дом не был куплен Московским Художественным обществом, впоследствии переименованным в Училище живописи, ваяния и зодчества. Внутренние помещения здания неоднократно перестраивались, а вот фасады не претерпели особых изменений.
Сам Юшков дом представляет собой каменный двухъярусный дворец с ротондой на углу и симметричными крыльями, примыкающими к ней по красным линиям Мясницкой улицы и Боброва переулка. Считается, что помещения в ротонде предназначались для собраний масонов, к которым принадлежали и Юшковы, и сам архитектор.
После революции дом Юшкова продолжало занимать Училище живописи, ваяния и зодчества, переименованное в Высшие художественно-технические мастерские. Потом много лет здания занимали различные организации. В 1989 году все вернулось на круги своя – Илья Глазунов основал в этом доме «Российскую академию живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова».
Еще один усадебный дом был построен, как принято считать, Баженовым. Это главный дом усадьбы Тутомлина на Швивой горке (Гончарная улица, 12). И снова есть сомнения в авторстве Баженова: чертежей и планов с его именем не сохранилось, а вот в альбомах Матвея Казакова планы здания есть. Компромисс найден – основная часть искусствоведов склоняется к мнению, что это была совместная работа архитекторов.
В начале 18 века участок принадлежал семейству Строгановых. В 1788 году его приобретает купец Василий Васильевич Суровщиков и решает построить для себя дом в стиле классицизма. Строительство затягивается почти на 20 лет и заканчивается уже при новом владельце московском генерал-губернаторе Тимофее Ивановиче Тутомлине. Это был небольшой по объему трехэтажный особняк с шестиколонным коринфским портиком и треугольным фронтоном по главному фасаду и бельведером на крыше. Торцы боковых крыльев украшали полуротонды с колоннами. Особняк сильно пострадал в 1812 году, его восстановлением занялся новый владелец промышленник Тимофей Васильевич Прохоров. Он переоборудовал в 1833 году имение под текстильную фабрику-школу, находившуюся тут до 1850-ых годов. При этом ни бельведер, ни полуротонды восстановлены не были за ненадобностью. Затем в особняке был устроен доходный дом.
В начале 20 века усадьба была перестроена для гимназии Е. Е. Констан. Была произведена надстройка главного дома до четырёх этажей, на месте боковых крыльев появились также четырёхэтажные корпуса. Были достроены флигели, один из которых возведен архитектором В. В. Шервудом. Ещё одну надстройку дом претерпел уже в советское время, в 1930-х годах. Историческая центральная часть дома сохранила большую часть декора, во время реставрации 1980-х годов она была выделена цветом. Сейчас здание занимает Институт философии РАН.
Так усадебный дом выглядел до перестройки начала 20 века.
А так – теперь.
А теперь самое красивое московское здание в стиле классицизм – дом Пашкова. Дом был построен в 1784 – 1786 годах по заказу капитан-поручика лейб-гвардии Семеновского полка Петра Егоровича Пашкова, сына денщика Петра I. Об авторстве Баженова высказываются различные точки зрения, ведь ни чертежей, ни других письменных свидетельств не сохранилось. Единственное, что доказывает его авторство — баженовский архитектурный стиль и устная традиция.
В 1839 году дом был приобретен у наследников Пашкова казной для Московского университета. Позднее в нем размещались Московский дворянский институт, потом 4-ая городская гимназия. В 1861 году здание было передано для хранения коллекций и библиотеки Румянцевского музея. После революции библиотека Румянцевского музея вошла в фонды Государственной библиотеки, получившей после смерти Ленина его имя. В доме Пашкова во времена моего студенчества располагался не только отдел редких рукописей, но и отдел диссертаций. В бальной зале дома (так мы называли это помещение между собой) был читальный зал, и мы, дипломники и аспиранты, знакомились там с диссертациями по темам наших работ. После ремонта, проведенного в 2000-ых годах, в правом флигеле дома Пашкова расположился отдел рукописей, в левом — нотно-музыкальный отдел и отдел картографических изданий.
Этот великолепный дом эффектно занимает вершину Ваганьковского холма. Силуэт сформирован из трех компактных архитектурных объёмов: центрального корпуса и боковых крыльев-флигелей. Въезд располагается не со стороны главного фасада, а в Староваганьковском переулке. В 19 веке на холме перед особняком находился сад. Первый этаж рустован, портики флигелей и центрального корпуса объединяют по два этажа. Крышу венчает характерный для классицизма бельведер. В колоннах и пилястрах центрального корпуса использован коринфский ордер, по сторонам центрального четырёхколонного портика расположены статуи, поставленные на базы колонн. В колоннах и пилястрах флигелей использован сложный ионический ордер с диагональными капителями. Они подчеркивают художественную самостоятельность и роль флигелей в композиции фасада. Балюстраду, обрамляющую крышу центрального корпуса, украшают пышные вазы, делая переход от строго фриза под кровлей и карниза к романтичному бельведеру более плавным.
Первоначальный цвет стен здания был оранжевый. При императоре Павле стены стали белыми, а с вершины бельведера была снята статуя Минервы, ассоциировавшаяся с правлением его матери Екатерины II. После 1812 года здание, сильно пострадавшее от пожара, было восстановлено Осипом Бове с некоторыми изменениями: колонны бельведера стали ионическими, а галереи, которые изначально были открытыми переходами, получили перекрытия. Внутренние помещения претерпели более существенные изменения, когда здание приспосабливали под учебные заведения и музей с библиотекой.
В советское время планировалось создание прямой магистрали от площади Дзержинского к Дому Советов, который собирались построить на месте взорванного храма Христа Спасителя. Проект так и не был осуществлен, но дом Пашкова лишился сада и ограды со стороны Моховой (проспекта Маркса). А в 1934 году архитектором Виталием Ивановичем Долгановым на склоне холма была сооружена ныне существующая белокаменная лестница с террассой-трибуной, а на главном фасаде здания, на том месте, где ранее располагался герб Пашкова, был помещён серп и молот. Последнее изменение облика дома Пашкова произошло во время одного из ремонтов 1980-ых годов, тогда серп и молот были сняты с фасада.
А теперь полюбуемся этим безусловным архитектурным шедевром.
А так дом Пашкова выглядит со стороны Староваганьковского переулка.
Южный флигель – манеж.
Элементы декора фасадов.
В период с 1783 по 1791 годы на Большой Ордынке строится церковь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Как видно даже из мемориальных табличек (см. выше), размещенных на стенах храма, однозначного ответа на то, что построил Баженов, нет. Привожу далее самую популярную версию.
Во второй половине 16 века на этом месте размещалась деревянная церковь преподобного Варлаама Хутынского. В 1685 году на месте деревянного был выстроен каменный храм Спаса Преображения. В 1688 году состоялось прославление хранившейся в нем иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», особо чтившейся особами царствующего дома. Уже в 1713 году в ордынском Преображенском храме был создан престол в честь этой иконы. В 1783 году замоскворецкий купец по фамилии Афанасий Иванович Долгов, имевший дом на Большой Ордынке прямо напротив церкви, пожертвовал немалые деньги на ее перестройку и заказал эту работу своему знаменитому родственнику, архитектору Василию Баженову. Судя по именам, Афанасий Долгов был братом тестя Баженова.
Вначале, в 1791 году, были перестроены колокольня и трапезная. Колокольня стала круглой в плане, трехъярусной, увенчанной куполом и золоченой главой. Нижний ярус украшен колоннами ионического, средний — полуколоннами коринфского, верхний, на котором расположены колокола — пилястрами композитного ордера. По обеим сторонам трапезной, получившей характерный для классицизма план прямоугольника с закругленными углами, возведены ионические четырехколонные портики. Обе постройки украшают круглые окошки, размещенные над входами и окнами трапезной, в тимпанах ее фронтонов, а также на нижнем ярусе колокольни.
Для меня так и осталось загадкой, перестраивал ли сам объем храма Баженов. Но все источники единодушны в одном: в 1828-1836 годах, основной объем церкви был перестроен Осипом Бове. Из квадратного в плане он стал ротондальным. По обеим сторонам ротонды Бове добавил двухколонные ионические портики, перекликающиеся с ионическими же баженовскими портиками трапезной, но не повторяющие их буквально. По всей окружности ротонды расположен лепной фриз и карниз. В целом, то, что перестроил Бове, по стилистике очень близко к манере Баженова. Храм, который дошел до наших дней, необычайно гармоничен и красив.
В начале 1930-ых годов храм был закрыт, колокола уничтожены, однако старинный интерьер хорошо сохранился, поскольку в храме разместился запасник Третьяковской галереи и сотрудники музея старались делать все, чтобы сохранить убранство бесценного памятника архитектуры и искусства. В 1990-ых годах храм передан РПЦ.
Говоря о храмах, построенных (опять же – якобы) Баженовым, нельзя не рассказать еще об одном архитектурном шедевре – Владимирском храме в усадьбе Быково. Усадьба эта находится в городе Жуковском, т. е. формально не в Москве. Но добраться туда очень просто – полчаса на автобусе № 424 от метро «Выхино» до остановки «Храм».
Усадьба Быково принадлежала Воронцовым, пока род не попал в опалу во второй половине 18 века. Тогда же усадьба была пожалована императрицей Екатериной московскому главнокомандующему Михаилу Михайловичу Измайлову. Измайлов был хорошо знаком с Баженовым по делам строительства царского дворца в Царицыно, и ему очень понравился неоготический стиль, который использовал Баженов при строительстве различных объектов дворцово-паркового этого комплекса. Считается, что он заказал работу в усадьбе Быково Баженову. Кроме парковых построек в Быково Василием Ивановичем были построены главный усадебный дом и храм.
После смерти Измайлова, не оставившего наследников, усадьба снова отошла к Воронцовым. Новым хозяином стал известный дипломат Иван Илларионович, который впоследствии получил личное разрешение императора Александра I носить двойную фамилию — Воронцов-Дашков. В начале 19 века главный дом работы Баженова сгорел. Иван Илларионович пригласил в Быково швейцарского архитектора Бернара де Симона, который руководил реконструкцией дворца после пожара и работал над созданием новых интерьеров. На баженовских фундаментах был построен новый эклектичный по декору дворец, в основном стилизованный под английский замок.
В советское время во дворце располагался туберкулезный санаторий. Сейчас санаторий переведен в другое место, во дворце должны были проводиться реставрационные работы, но пока никакого движения в этом направлении во дворце не отмечается.
А вот храм во время пожара не пострадал. Так что то, что мы видим сейчас аутентичная постройка Баженова, за исключением отдельно стоящей колокольни, которая появилась у храма во время реконструкции дворца в 1830-ых годах. Но и эта более поздняя колокольня выдержана в стилистике романтической псевдоготики Владимирского храма.
Сам же храм построен 1789 году. Овальный в плане, облицованный белым камнем, с прямоугольной трапезной он поставлен на высокий подклет. Особенно эффектен западный фасад с парными башнями колоколен по сторонам и торжественной открытой лестницей, ведущей во второй этаж. Церковь завершена куполом, окруженным целым рядом шпилей. Шпилями увенчаны и колокольни. К готике нас отсылают и другие элементы декора фасадов: стрельчатые окна, консоли в виде башенок, строгие колонны и пилястры.
А это стилизованная колокольня 1830-ых годов постройки. Архитектор, опять же предположительно, Иван Трофимович Таманский.
Сама церковь, как и многие усадебные церкви, двухэтажная. Она сочетает в едином здании отапливаемый зимний и «холодный» летний храмы (приделы). В верхнем этаже располагается придел, освящённый во имя Владимирской иконы Божией Матери. В нижнем, который фактически представляет собой высокий подклет, расположен придел в честь Рождества Христова. Действует в настоящее время только последний. У него низкие своды, четырёхугольные несущие столпы, в потолочных плафонах — росписи на евангельские сюжеты. Завершает перспективу нижнего храма простой и невысокий трёхъярусный иконостас. В советское время храм был закрыт, использовался в качестве овощехранилища, а затем – подсобных помещений санатория. Все внутреннее убранство было полностью утрачено. Как рассказала мне староста храма то, что мы можем видеть сейчас внутри храма – современная работа московских художников, выполненная на средства, собранные прихожанами. Работа, кстати, отличная. Неяркие тона использованных красок, создают полную иллюзию старинных росписей. На средства прихожан отреставрированы и перила лестницы, ведущей в верхний храм.
Пока я готовила материал о Баженове, меня постоянно преследовала мысль о парадоксальности высказываний о его творчестве. Почти все, что он построил в Москве, сопровождается примерно одним и тем же комментарием: авторство архитектора предположительно, т. к. документальные подтверждения не сохранились, но в работе прослеживается баженовский стиль. Парадокс – здание построено неизвестно кем, но стиль Баженова, который достоверно ничего, или почти ничего не построил, есть.
В самом начале этого материала я уже писала о том, что документальное подтверждение имеют только два проекта — проект Большого Кремлевского дворца и проект дворца в Царицыно. О многострадальном дворце в Царицыно я расскажу подробно в отдельном материале. А здесь помещу небольшой рассказ об этом дворцово-парковом комплексе. Хотя вряд ли это поможет понять так называемый «баженовский стиль» — все, что удалось построить в Царицыно Василию Ивановичу, выполнено в псевдоготическом, а не классическом стиле, который характерен для большинства его построек. Зато сохранились планы дворца, выполненные собственноручно Баженовым.
Строительство дворцового комплекса в Царицыно под началом и проекту Баженова протекало в период с 1776 по 1786 годы: по сути это был не просто дворец, а целый комплекс зданий, включающий разнообразные по форме и назначению постройки. За это время архитектору удалось построить несколько декоративных и вспомогательных сооружений и практически полностью завершить строительство самого дворца. Когда финансирование строительства из казны прекратилось, Баженов продолжал его на свои средства. Но… Посетившей строительство во время визита в Москву Екатерине дворец не понравился. Главным образом потому, что дворец состоял из равных строений для императрицы и ее сына Павла. Баженов, которого раньше императрица ласково называла «мой Баженов», попал в немилость. Екатерина приказала не просто перестроить дворец, а разрушить построенное. Строительством нового варианта должен был заняться ученик Баженова Матвей Казаков. Все это было очень унизительно для архитектора, который обладал не только талантом, но и сложным самолюбивым нравом. Есть версия, что именно после отставки Баженов сам сжег все свои архивы. Но, думаю, скорее всего, это просто легенда, придуманная для того, чтобы подчеркнуть непростой характер Баженова. Ведь после 1786 года Василий Иванович выполняет частные заказы, а с 1792 года работает в Петербурге после того, как он вновь был принят на службу по адмиралтейств-коллегии. Но чертежи, планы и другие документы этого периода также не сохранились.
Достоверно установлено из построек Баженова в Царицыно сохранились следующие объекты:
— фигурный мост и дорога к нему
— первый кавалерский корпус
— третий кавалерский корпус
— большой мост в парке
— кухонный флигель – Хлебный дом. Во время реконструкции ансамбля в 2000-ых годах внутренний двор перекрыт стеклянной крышей с образованием атриума
— оперный дом
— виноградные ворота
После восшествия на престол Павел I стал приближать к себе всех гонимых его матерью. Приблизил он и Баженова, назначив его вице-президентом Академии художеств. Император поручил Василию Ивановичу приготовить собрание чертежей русских зданий для исторического исследования отечественной архитектуры. Кроме того ему было поручено составить доклад по вопросу, что следовало бы сделать, чтобы сообщить надлежащий ход развитию талантов русских художников в Академии художеств. Баженов принялся выполнять поручения императора, но в 1799 году он скоропостижно скончался. Похоронили Василия Ивановича в Петербурге, но позже, в 1800 году, его останки были перевезены в имение Баженовых в селе Глазово Тульской губернии.
10.03.2018