КОНСТРУКТИВИЗМ-1

     КОНСТРУКТИВИЗМ. Часть 1

    Не могу сказать, чтобы я была большой поклонницей конструктивизма в архитектуре. Скорее наоборот. Конструктивистские здания, будь то жилые дома, дворцы культуры или медицинские учреждения, всегда мне казались неинтересными, нарочито грубыми и угловатыми, лишенными привлекательности из-за чрезмерной лаконичности архитектурного решения. Но гуляя по Москве в поисках иллюстративного материала для своего сайта, я, так или иначе, сталкивалась с конструктивистскими зданиями и фотографировала их. А потом, перебирая дома фотографии, вглядываясь в них, я вдруг неожиданно для себя обнаружила, что эти здания не лишены своеобразной красоты, особенно в контексте исторического окружения. А это историческое окружение было ох, каким непростым!

     Окончилась первая мировая война, и мир как будто сошел с ума. Все перевернулось с ног на голову. Женщины остригли волосы, выбросили корсеты и укоротили юбки. Мужчины сменили сюртуки на простые пиджаки, котелки на мягкие фетровые шляпы, а часы переместились из карманов жилеток на ремешки, которые удобно носить на руке. Вместо конных экипажей по улицам городов все больше и больше ездит автомобилей. Технический прогресс проникает во все сферы жизни. В искусстве – поиск новых форм, авангардистские течения и группы, всевозможные «измы». В архитектуре, так же, как и искусстве в целом, правит бал модернизм, характеризующийся разрывом с предшествующим историческим опытом художественного творчества, стремлением утвердить новые, нетрадиционные для архитектуры идеи, непрерывным обновлением форм и условностью, схематичностью, отвлечённостью стиля.

     Если в Европе все перевернулось с ног на голову, то в Советской России все не просто перевернулось, но и встало на макушку. Революции покончили с монархией и буржуазной республикой, кровопролитная гражданская война – с остатками явно недовольных новым порядком вещей. Символом эпохи становятся девушка в красной косынке и парень в спецовке. Долой старый мир! Долой угнетателей! Долой буржуазное прошлое! Долой буржуазное искусство! Долой! Долой! Долой! «Мы наш, мы новый мир построим!» Новым будет и пролетарское искусство. Живописный мир сжимается до «Черного круга» Малевича (в нем, в отличие от квадрата, нет даже углов!), в поэзии появляются неологизмы и рваная лесенка Маяковского, в театре – авангардные спектакли Мейрхольда, плакаты «Окон РОСТА», агитационный фарфор… А в архитектуре – конструктивизм.

     Конструктивизм — советский авангардистский метод (стиль, направление) в искусстве и архитектуре,  получивший развитие в 1920 – первой половине 1930 годов. Характерными чертами конструктивизма являются строгость, геометризм, лаконичность форм и монолитность внешнего облика. В 1924 году была создана официальная творческая организация конструктивистов — Объединение современных архитекторов (ОСА). Члены Объединения разработали так называемый функциональный метод проектирования, основанный на научном анализе особенностей функционирования зданий, сооружений, градостроительных комплексов. Целью архитекторов, по мнению членов ОСА, должно стать построение новых удобных городов для гармонично развитых советских людей, прежде всего пролетариев.

Так появились дома-коммуны, где люди смогли бы приучиться к коллективизму, освободились бы от тягот домашнего труда, семейных уз и всего мелкого и частного.  В Екатеринбурге, например, до сих пор сохранился такой дом-коммуна, с высоты птичьего полета представляющий собой очертания серпа и молота, в котором не было кухонь и ванных комнат. Жителям этого дома приходилось перестраивать квартиры, выделяя место для этих «пережитков буржуазного прошлого». Бытовые проблемы, в частности проблемы питания, решались бы новой формацией советских людей на фабриках-кухнях – механизированных предприятиях общественного питания. А культурные потребности советские люди должны были удовлетворять во дворцах культуры – симбиозе театра, библиотеки и клуба по интересам. Дома-коммуны и фабрики-кухни канули в прошлое, вот ДК благополучно дожили до наших дней.

     Члены ОСА настаивали, что конструктивизм – это метод, а не стиль, и боролись против внешнего подражательства без постижения сущности, т.е. против стилизации. Практически конструктивизм был для членов ОСА философским течением. Но с годами, особенно после того, как конструктивизм оказался под запретом, его философская составляющая нивелировалась, а в литературе по истории архитектуры все чаще стало появляться выражение «стиль конструктивизм». Так что прошу прощения у моих читателей, но дальше я буду использовать именно это определение.

     Ну а теперь несколько слов об окончании эпохи конструктивизма. В начале 1930-х годов изменилась политическая ситуация в стране, а следовательно, изменилось и отношение власти к искусству. Новаторские и авангардные течения сначала подвергались резкой критике, а потом и вовсе оказались под запретом. Они вдруг из пролетарских превратились в буржуазные. На смену романтично-утопическому, строгому революционному аскетизму пришли пышные формы тоталитарного барокко и сталинского ампира. В СССР началась борьба с «прямыми углами», с «буржуазным формализмом», с «утилитарностью зданий». При этом дворцы в стиле Людовика XIV или подражающие палладианскому стилю стали считаться вполне пролетарскими. Конструктивисты оказались в опале, здания в стиле конструктивизма перестали появляться в советских городах. Но то, что было построено осталось, и теперь я хочу рассказать о некоторых из таких московских зданий.

      А теперь предлагаю познакомиться с  конструктивизмом в Москве, с историей зданий и архитекторами, которые работали в этом стиле или этим методом — как вам будет угодно!

   Начну, пожалуй, с одного из самых ярких образцов конструктивизма, ярких – не только в переносном, но и в прямом смысле. Это здание Моссельпрома. На углу Калашного и Нижнего Кисловского переулков в начале 20 века размещался трактир и стоянка извозчиков. Этот участок в 1912 году покупает купец Александр Иванович Титов для постройки на нем доходного дома в семь этажей. Автором проекта и руководителем строительства был Николай Дмитриевич Струков. Строительство велось в спешке, использовались некачественные строительные материалы, что привело к обрушению одной из стен здания после окончания строительства в 1913 году. Титов был оштрафован, а Струков даже приговорен к полутора месяцам заключения. Начавшаяся первая мировая война внесла коррективы в судьбу здания – построить, исправив недочеты, решили только пять этажей. В 1923 – 1925 годах у доходного дома начинается новая жизнь – в нем Совет Народных Комиссаров решает разместить склады и конторы Моссельпрома – пищевого треста Московского Совета Народного Хозяйства.

     Эта организация объединяла различные предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции: мукомольные, кондитерские и шоколадные фабрики, пивоваренные и табачные заводы Москвы. Для такой серьезной организации необходим был новый облик здания. По проекту архитектора Давида Моисеевича Когана происходит полная реконструкция доходного дома: укрепляются возведенные ранее этажи, перестраивается их внутреннее пространство, надстраивается еще два этажа, т.е. дом наконец-то становится семиэтажным. На углу здания возводят по проекту Артура Фердинандовича Лолейта железобетонная шестиугольная башня с зубцами. Декор фасадов был выполнен Александром Михайловичем Родченко.

    Родченко окрасил фасады в яркие цвета и разместил рекламные тексты, включая знаменитый слоган Маяковского «Нигде кроме, как в Моссельпроме» и панно с изображением продукции московских пищевых предприятий. Здесь кроме продуктов повседневного спроса, типа молока и дрожжей, рекламировались пиво «Друг желудка», папиросы «Герцеговина Флор» и даже конфеты «Мишка косолапый». И неудивительно – в Советской России процветал нэп! Вот несколько образчиков рекламы Маяковского:

     ***

     Где наилучшее
производство монпансье?
Запомните все:
нигде
кроме
как в Моссельпроме.

     ***

     Печенье не черствеет!
Питательнее, —
выгоднее булки!
Продает Моссельпром.
Отделения в любом переулке.

     ***

     Если вы
давно
удовольствий не имели,
купите
здесь
Моссельпромовской карамели.

    ***

     Столовое
масло!
Внимание
рабочих масс!
Втрое
дешевле
коровьего,
питательнее
прочих масл.
Нет нигде
кроме —
как в Моссельпроме.

****

      Где
покупали-ели
самые вкусные
макароны
и вермишели?
Нигде
кроме
как в Моссельпроме.

      Панно и надписи выполнялись прямо по неоштукатуренным кирпичам.

     Но нэп закончился, наступила другая эпоха. Моссельпром реорганизовали, надписи на стенах здания уничтожили, а сам дом снова стал жилым. Сейчас в здании располагается один из факультетов Российского институт театрального искусства — ГИТИСа и мастерская Ильи Глазунова.

     В 1997 году внешнее оформление здания было воссоздано по проекту историка искусства, исследовательницы архитектуры советского авангарда Елены Борисовны Овсянниковой. Снова появились надписи и реклама, но сделаны они по штукатурке… И хотя фасады периодически подкрашивают, местами надписи вместе со штукатуркой осыпаются. Вечная беда наших реставраций!

      В 1928 году по проекту братьев Весниных на углу Красной Пресни и Пресненского вала строится здание универсального магазина Мосторга. Мосторг был создан в 1921 году как Управление торговли Моссовнархоза, и уже в следующем году реорганизован в Московское торговое товарищество на паях. К 1929 году в системе Мосторга, кроме центрального, было 9 районных универмагов и несколько специализированных магазинов, торгующих промышленными товарами. Строительство крупных универмагов стало заметным явлением в архитектуре Москвы того времени. Универмаги рассматривались как одна из форм централизации коммунально-бытового обслуживания. Кроме того, в годы нэпа предполагалось, что универмаги составят конкуренцию частной торговле. Появление крупных торговых точек давало возможность государственной и кооперативной торговле существенно уменьшить накладные расходы, а, следовательно, и снизить цены на товары. Строительство универмагов становится престижным, часто они  возводятся на конкурсной основе выдающимися архитекторами.

     Краснопресненский универмаг стал первой конструктивистской постройкой в Москве братьев Весниных: Александра Александровича, Виктора Александровича и Леонида Александровича. Трапециевидное здание огромной витриной смотрит на площадь Краснопресненской заставы. Эта гигантская витрина должна была демонстрировать преимущества советской торговли. Чтобы витринные стекла не запотевали, не покрывались льдом, братьями Весниными было применено оригинальное конструктивное решение — на крыше универмага было построено 5 вентиляционных шахт, через которые входил и постоянно циркулировал вдоль стекол холодный воздух. Витрина встроена в гладко оштукатуренную плоскость стены. Верхний, четвертый этаж здания, в котором размещались служебные помещения, лишен окон и на нем появляется гигантская надпись: «Мосторг. Универсальный магазин».

     В результате реконструкции, прошедшей в 2000-х годах, интерьеры здания фактически утрачены. А вот фасаду вернули исторический облик. В 70-ые – 80-ые годы прошлого века я частенько гостила у своей тетушки, жившей неподалеку на улице Трехгорный вал. Тогда здание было просто серым и называлось Краснопресненским универмагом. Хотя моя тетушка по привычке с 1930-ых годов упорно называла его Мосторгом.

      К 10-тилетию Октябрьской революции на Страстной площади (ныне Пушкинской) строится комплекс редакции и издательства «Известия». Автором проекта был Григорий Борисович Бархин, несколько лет проработавший помощником Романа Ивановича Клейна. В разработке проекта принимал участие и юный сын Бархина Михаил. Инженерные работы выполнены по проекту Артура Фердинандовича Лолейта.

      Для «Известий» было возведено два соединяющихся лестничным блоком корпуса, редакционный и типографский. Здания построены из кирпича, а имитация бетона достигнута благодаря использованию особой терразитовой штукатурки с добавлением гранитной крошки. Фасад здания представляет собой как бы решетку вертикальных столбов и горизонтальных перемычек, образующих квадраты оконных проемов. Эта простая геометрия   выглядит необычно из-за вертикального полностью остекленного лестничного блока и смещенных к углу здания балконов. На боковом выступе стены установлены простые квадратные часы.  Все это придает монотонному фасаду определенную динамику. Верхний этаж украшают круглые окна, похожие на иллюминаторы. Это помещение предназначалось для кабинета редактора.

      Бархин был академиком архитектуры еще с дореволюционных времен. Он удивительно точно воспринял новый архитектурный стиль, хотя так и не примкнул к архитекторам-авангардистам. То ли от зависти, то ли, стараясь критикой склонить Бархина к вступлению в ОСА, но члены Объединения обвинили Бархина в стилизаторстве. Они утверждали, что при постройке здания не был применен МЕТОД конструктивизма, например, круглые окна редакторского кабинета не отвечают светотехническим расчетам по наиболее рациональному использованию дневного света.

      В 1975 году  здание оказалось встроенным в новый корпус редакции газеты, который возвели проекту Юрия Николаевича Шевердяева. Целостность восприятия конструктивистского здания, к сожалению, была нарушена. Если кто-то помнит, то в  это время фасад здания украшала надпись названия газеты, выполненная привычным для ее читателей шрифтом и изображение трех орденов, которыми газета была награждена: ордена Ленина, ордена Октябрьской Революции и ордена Трудового Красного Знамени. Сейчас на фасад вернули надпись 1925 года — «Известия ЦИК СССР и ВЦИК».

      Не все конструктивистские здания строились, как теперь говорят с нулевого цикла. Многие дома приобретали авангардистский вид в результате  реконструкции и переделки фасадов. Перестроенным является здание Моссельпрома, таким же – здание РЖД на углу Новой Басманной улицы и Садового кольца. Только история этого перестроенного здания намного длиннее и богаче. В 17 веке на этом месте располагался Государев Житный или Запасный двор, где хранились запасы зерна и продовольствия. В 18 веке территория перешла в ведение Главной Дворцовой канцелярии. В середине 18 века здесь был построен комплекс из четырех длинных двухэтажных корпусов, расположенных в форме квадрата, предназначавшийся, прежде всего, для хранения различных запасов, и не только продовольственных. В это время комплекс зданий получил название Запасного дворца.

      Запасный дворец – одно из немногих казенных зданий Москвы, не пострадавших в 1812 году. После того, как Наполеон оставил Москву, в зданиях достаточно долго жили вернувшиеся в город москвичи, чьи дома сгорели или были разрушены. В конце 19 века в Запасном дворце расположился Институт для благородных девиц имени императора Александра III в память императрицы Екатерины II. В 1900 году архитекторами Николаем Васильевичем Никитиным и Александром Фелициановичем Мейснером для нужд заведения надстраивается третий этаж и переделывается убранство фасадов.

      После революции Институт благородных девиц был упразднен, а здание занял Народный комиссариат путей сообщения. В начале 1930-ых годов архитектор Иван Александрович Фомин радикально меняет внешний вид комплекса. Он придает Запасному дворцу конструктивистский облик: надстраивает здание ещё двумя этажами, фасады делает ровными и гладкими, меняет формы оконных проёмов, а на углу Новой Басманной и Садовой-Черногрязской улиц возводит девятиэтажную башню с часами. В результате элементы старой архитектуры полностью исчезли, и получилось типичное конструктивистское здание, которое в народе стали называть «Дом-паровоз». Это прозвище намекало на занимавшее дом ведомство. А ведомство это располагалось в здании, только под разными названиями, на протяжении всего 20 века. Сейчас оно принадлежит ОАО «Российские железные дороги».

      Совсем рядом с Наркоматом путей сообщения на Новой Басманной, 5, Иван Александрович Фомин строит здание поликлиники для сотрудников наркомата. Искусствоведы не единодушны в оценке стиля этого здания: то ли это конструктивизм, то ли ар-деко. Не буду вдаваться в полемику о различиях этих параллельно существовавших в одно и то же время стилях. Скажу только, что если считать стиль здания поликлиники конструктивизмом, то он довольно необычен, прежде всего, из-за использования скругленных элементов в архитектуре здания. Справедливости ради следует сказать, что скругленные элементы в конструктивизме все-таки использовались. Примером может служить здание ДК ЗИЛа, в отношении которого искусствоведы единодушны – это конструктивизм. Но об этом здании я расскажу позднее. А теперь рассказ о поликлинике Наркомата путей сообщения.

      Ассиметричное в плане здание состоит из трех корпусов: два корпуса разной длины стоят параллельно проходящей рядом железной дороге, третий соединяет два первых и располагается параллельно Новой Басманной улице. Со стороны улицы два первых корпуса заканчиваются полуцилиндрическими пристройками. Фасады здания украшают длинные балконы. Ленточное остекление, характерные для конструктивизма окна, примыкающие одно к другому почти без разграничивающих промежутков и объединенные на фасаде в протяженные полосы, все же отличается от типичного. Здесь окна разделены лаконичными полуколоннами без капителей. Не характерен для конструктивизма и карниз в виде дентикул или «ордерных сухариков» — ряда небольших прямоугольных выступов.

      Поликлиника НКПС, для которого здание было построено, с преобразованием комиссариата в Министерство путей сообщения СССР сменила свое название. В настоящее время учреждение является центральной поликлиникой ОАО «РЖД».

     А теперь предлагаю познакомиться с еще одним необычным зданием поликлиники – поликлиники Наркомата нефтяной промышленности. Оно расположено в Китайгородском проезде, 7, и часто остается незамеченным для прохожих, т.к. находится не на красной линии, а во дворе. Прежде всего, это здание интересно своими барельефами. Но обо всем по порядку.

      В 1912-1913 годах богатый предприниматель, владелец банков, угольных рудников, химических, металлообрабатывающих и строительных предприятий Николай Александрович Второв выстроил по проекту архитектора Ивана Сергеевича Кузнецова на углу Варварской площади и Китайгородского (тогда – Китайского) проезда обширный комплекс конторских, гостиничных и складских помещений «Деловой двор».  В 1919 году в помещении одного из складов «Делового двора» на Китайгородском проезде открылась Объединенная амбулатория Высшего Совета Народного Хозяйства.

     В 1935 году здание бывшего склада, а теперь – амбулатории, было перестроено в стиле позднего конструктивизма по проекту архитектора Дмитрия Николаевича Чечулина. Здесь открылась Поликлиника Наркомтяжпрома им. Ф. Э. Дзержинского. Позже она обслуживала Министерство нефтяной промышленности, а в 1950-е годы была передана в ведение Минздрава РСФСР. Сейчас в нем расположен Государственный научно-исследовательский центр профилактической медицины (ГНИЦПМ).

     Внешний вид здания получился очень простым: штукатурка под бетон, вертикальные тяги вдоль фасадов… Если бы не барельефный фриз на медицинские темы! Долгое время считалось, что автором барельефов является Вера Мухина, однако несколько лет назад в Российском го­су­дарст­вен­ном архиве литературы и искусства были обнаружены документы, устанавливающие, что автором этого фриза является ученик Сергея Конёнкова скульптор Иван Фёдорович Рахманов.

     И. Ф. Рахманов родился в купеческой старообрядческой семье. Его отец — Фёдор Семёнович Рахманов, хлеботорговец, потомственный почётный гражданин. Ему принадлежал доходный дом у Покровских ворот, лепной декор которого выполнил Иван Федорович. На барельефах здания Поликлиники Наркомтяжпрома Разманов изобразил различные медицинские процедуры и сцены с людьми, ведущими здоровый образ жизни. Здесь и  сцена забора крови у пациента и её анализ, и ультрафиолетовая ванна, и врачебный осмотр. Далее можно видеть счастливую мать и дитя, физкультурников и даже обнимающихся обнажённых девушек.

     В последние годы среди искусствоведов бытует мнение, что эти барельефы имеют глубокий скрытый смысл и чуть ли не предсказывают крах советского строя. Я не люблю, когда критики и исследователи искусства начинают интерпретировать художественные произведения: «Автор  (художник, композитор и т.д.) этим произведением хотел сказать…» Никто не знает, что хотел сказать автор, если только автор сам не сделал конкретных объяснений на эту тему. Тем не менее, хочу привести любопытную цитату из еженедельника АиФ №32 за 2013 год: «Специалист по психологии творчества Юлия Серебренникова так раскрывает смысл композиции Рахманова: «Сюжет забора крови и лаборантка с пробиркой в руках символизируют кровопролитие — намёк на Гражданскую войну. Советская власть утверждалась через жертвоприношение кровью. Во второй сцене — научные методы измерения человека в эпоху торжества утопических подходов к природе: мичуринцы, лысенковцы, евгеника — «наука» выведения улучшенной породы людей. В третьем сюжете — душ и облучение ультрафиолетом — символы очищения тела. Вода и свет — мужское и женское. Примат тела над душой — основа господствовавшей идеологии. Ключевой для раскрытия всего замысла художника — четвёртый рельеф. Слева красивая пара: женщина с теннисной ракеткой и мужчина в форме футболиста. В центре — легкоатлетка попирает ногой копьё (мужское начало) и диск для метания (женское). Справа — идеальная семья: муж, жена и двое детей. Все персонажи сверху объединены большой цветущей ветвью дерева. Пара спортсменов символизирует гармонию мужского и женского начал (аналог Адама и Евы). Ветвь — символ древа жизни, тянущегося слева направо — из прошлого в будущее. А посередине, в настоящем — метафора отрицания божественного, трансцендентного. Метательница — символ бесплодия: одинокой женщине не создать семьи, не родить детей. Центральная фигура убеждает зрителя в бесплодности идеологии. Вспоминается фраза из «Фауста» Гёте: «Теория, мой друг, суха, но зеленеет жизни древо». Пятая композиция — полное отрицание семьи (мужчины больше не нужны), лесбийский тупик. Это послание из 30-х годов нам, живущим сегодня, с прогнозом краха системы. Художник метафорически предвещал неизбежный развал советской власти».

   

 

      Объяснение любопытное, хотя и спорное. А вот барельефы стоит рассмотреть в любом случае.

     Дворец культуры ЗИЛ (ДК АМО ЗИЛ), яркий памятник архитектуры конструктивизма, спроектированный Леонидом и Александром Весниными, построен на костях, а точнее на разрушенном кладбище Симонова монастыря. Монастырь после революции закрыли, а кладбище, на котором были похоронены целые семьи именитых москвичей, перед началом строительства сравняли с землей. Для этого среди рабочих завода устраивали субботники, на которых вручную разрушались склепы и разбивались надгробия. Так исчезли захоронения Дурасовых, Загряжских, Нарышкиных, Татищевых, Шаховских… Что ж, людьми руководили два слова «долой» и «разрушим».

     Проект Весниных представлял ДК как многофункциональный комплекс, включающий большой зрительный зал, малую сцену, лекторий, кинозал, обширные холлы, многочисленные студийные комнаты, библиотеку, зимний сад и обсерваторию на крыше. Здание строили почти шесть лет, с 1931 по 1937 годы, но проект так и не был осуществлен полностью: не было построено отдельно стоящее здание большого зрительного зала.

     Согласно методу конструктивизма, сооружение отличается строгой и логичной объёмно-пространственной композицией. В нем найдено удачное соотношение и обеспечена удобная взаимосвязь зрелищных и клубных помещений. Зрительный зал соединён с анфиладой помещений для занятий в кружках, которая заканчивается зимним садом. За садом следуют еще два крыла предназначенные для библиотеки и репетиционного зала. Над зимним садом был размещён конференц-зал, а ещё выше — обсерватория, купол которой мы можем видеть над плоской кровлей здания.

     При создании проекта Веснины опирались на пять принципов единства архитектуры и конструкции Ле Карбюзье: использование опор-столбов вместо массивов стен, свободная планировка, свободное оформление фасада, удлинённые окна, плоская крыша. Формы ДК геометричны и представляют собой параллелепипеды, к которым пристроены ризалиты лестничных пролетов, цилиндрические балконы, эркеры и фойе.

      В советское и постсоветское время Дворец культуры несколько раз реконструировали, некоторые элементы интерьеров утрачены, но общий вид здания сохранился таким, каким его задумали братья Веснины. И хотя сам ЗИЛ практически прекратил свое существование (работает только один цех по сборке лимузинов из оставшихся с прежних времен запчастей), а его территория застраивается жилыми и развлекательными комплексами, ДК продолжает функционировать. Сейчас работа Культурного Центра «ДК ЗИЛ» сосредоточена на пяти основных направлениях: творческое развитие, исполнительские искусства, лекторий, библиотека — общественный центр и танцевальные программы.

      Здание ДК ЗИЛ так велико, что сфотографировать полностью его северный фасад даже с самого дальнего уголка площади перед ним, невозможно. Так что посмотрим на здание  по частям.

   

     На углу Сухаревской площади и Ананьевксого переулка расположился жилой дом «Заводстроя», входившего в Наркомтяжпром. Первоначальный проект был выполнен в 1931 году немецким архитектором Хансом Реммеле, который бежал в СССР от нацистов, но позже был арестован, естественно, как немецкий шпион. Сначала дом был выстроен в аскетичных формах, типичных для немецкого функционализма. Здание получилось мрачным, похожим то ли на элеватор для хранения зерна, то ли на тюрьму. Поэтому еще на этапе его строительства (в здании шли отделочные работы) в 1935 году началась реконструкция фасадов по проекту молодого архитектора из мастерской Щусева Дмитрия Дмитриевича Булгакова. Так фасады получили свой декор. Одного взгляда на это здание достаточно, чтобы понять — эпохе конструктивизма приходит конец. И если длинные бетонные балконы и остекленные эркеры лестничных пролетов характерны для конструктивизма, то многочисленные колоннады и лепные растительные барельефы ясно говорят о том, что начинается эпоха сталинского ампира.

      Сейчас в здании размещается ЗАО «Мособлспецстрой», а первый этаж занимают кафе, магазины, ателье, отделение банка ВТБ 24.

   

       А теперь немого о стиле и стилизации. Предлагаю вам посмотреть на эти два здания.

     

            Они расположены недалеко друг от друга: первое, дом Белорусско-Балтийского общества – в Соймоновском проезде, 5, второе – на Пречистенской набережной, 19. Оба здания – жилые дома. Разница лишь в том, что первое здание построено 1929 году в период расцвета конструктивизма, а второе – в 2007 году. Не зная этого, можно предположить, что оба эти здания построены в одно и то же время и в одном стиле. Вот такая современная стилизация. Справедливости ради следует сказать, что дом в Соймоновском проезде первоначально был оштукатурен под бетон, и только в начале 21 века был надстроен седьмым этажом и получил тот вид, который мы можем наблюдать сейчас.

      В столице много зданий, построенных стиле конструктивизма. Это административные и общественные здания, спортивные сооружения, медицинские и учебные заведения, жилые дома и производственные корпуса. Но о них я постараюсь рассказать вам позднее.

20.03.2017

Поделиться в соц. сетях

0

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *